Дети Силаны. Натянутая паутина. Том 2 - Страница 69

Вернувшись наконец в царство прикладной алхимии, Штейнер сел в кресло рядом с отключенной консолью, сложил руки на животе и принялся обстоятельно повествовать. Сначала о том, как он связался со столь сомнительной компанией.

Проведя в бегах больше половины жизни, состарившийся ученый тайно вернулся на родину, в Винтеррейк, купил себе дом в пригороде столицы и преспокойно доживал свой срок под носом у тех, кто искал его по всему свету. Даже в старости оставаясь увлеченным исследователем, Штейнер поддерживал переписку с различными учеными по всему миру, чьи работы его впечатляли. Одним из таких был Гелион Бернштейн, великолепный инженер, алхимик, изобретатель от бога.

Они со Штейнером довольно давно переписывались, пока арбализеец вдруг не пропал на длительный срок, после чего внезапно прислал письмо с предложением поучаствовать в новом сверхамбициозном проекте. Познания Штейнера в биоалхимии могли пригодиться Бернштейну и его компаньонам. Тот ответствовал, что, увы, преклонные годы и состояние здоровья – к тому времени Освальд Штейнер уже не мог ходить, плохо видел и слышал – не позволяли заниматься научной практикой. Как выяснилось позднее, это не было проблемой. Обретя вторую молодость, Штейнер приехал в Арбализею и действительно предоставил нанимателю свои услуги.

– Вас не смутило то, что вы работали на террористов?

– Абсолютно нет. За годы скитаний по миру я на кого только не работал. Железное Братство – далеко не худшие мои наниматели.

– А то, что они стремятся уничтожить существующий миропорядок, вам неинтересно? Винтеррейк ведь тоже монархия, а значит, подлежит перекройке.

– Право слово, мой тан, единственное, чему я по-настоящему верен, – это наука. В юности я также был верен своей стране, но та не оценила ни моей верности, ни пользы, что я принес. Меня хотели навечно посадить в камеру как носителя слишком важных государственных секретов, а то и вовсе убить. Нет уж, с тех пор я верен только науке и самому себе.

Я неотрывно следил за его эмоциональным фоном. Окажись Штейнер особого рода психопатом, этот фон отсутствовал бы либо был тускл и невыразителен, что заставило бы насторожиться. Но нет, он чувствовал во всю мощь человеческих возможностей и не врал.

– Утолите мое любопытство, что такое проект «Überwolf»?

– «Сверхволк»? О, мой тан, сей проект стал началом бесконечной череды неприятностей, в которую превратилась моя жизнь. Под ним, я открою вам государственную тайну, разрабатывалось оружие массового поражения, призванное дать Винтеррейку козырь в предполагаемом противостоянии с Мескией.

– Оружие, конечно. Что же еще, если не оружие?

Технологическое лидерство Мескии обеспечивали не только научные институты и яркие умы, но и присутствие хинопсов. Для остального мира эти сущности являлись загадкой, но именно с них начались огромные скачки прогресса в сердце страны. Именно они, заключив соглашение с Императором, дали нам великую фору, которую и поныне не могут нивелировать конкуренты.

Винтеррейк – молодая и амбициозная страна, правители коей, не видя возможности догнать нас на стезе науки, решили сделать ставку на прошлое, а именно – на магию. Признаюсь, детали проекта «Überwolf», о которых поведал Штейнер, заставили волосы на моем затылке шевелиться.

Сумрачные винтеррейкские гении, биоалхимики, целители, опытные маги получили в свое распоряжение немалую группу детей младенческого возраста, которых подвергли жесточайшим даже по моим меркам процессам переделки – мутациям. Их лишали способности чувствовать, накачивали препаратами, которым не существовало названий, изменяли их организмы и постоянно воздействовали заклинаниями. Цель была простой – создать носителя магического дара такой мощи, что он мог бы составлять конкуренцию даже самым передовым образцам мескийского вооружения, живое оружие с запредельной силой, но безвольное, покладистое, верное как цепной пес.

– Слепые, глухие, немые, эти существа получили новые способы чувствовать, понимать и действовать. Они похожи на немощных калек, коими и являются физически, но магическая их мощь такова, что сверхволки могут истреблять тысячи врагов одним усилием воли, сводить с ума, испепелять, обращать в камень. Многие подопытные погибли в процессе, но до конца исследования дошли полсотни с лишним особей. «Überwolf» был признан удавшимся проектом, а для сохранения тайны его участников либо устранили, либо посадили под замок. Я спасся.

Тяжелое молчание прервал подавшийся вперед Адольф.

– Я ему врежу!

– Себастина.

– Гансик!

– Нет, дай я ему врежу! – рыкнул мой офицер, пытаясь вывернуться из успокаивающих объятий моей горничной.

– Скажите, эти ваши сверхволки обладали именами?

– Зачем? Только порядковыми номерами.

– Например, «сорок семь»?

– Один из лучших образцов. Крайне удачный получился.

– Чудовищно.

– Да! Но какая мощь! Сорок Седьмой вполне способен разорвать на куски АМ-5, вы уж поверьте! Конечно, для этого ему придется поднатужиться, предохранители в черепе могут перегореть, и тогда взрыв будет виден даже с луны, однако это приемлемый риск.

Трудно было бы описать эмоции тех, кто находился рядом и тоже слушал рассказ Штейнера. Все они являлись опытными бойцами, не склонными к лирике или особым душевным мукам, однако беззаботность ученого во многих родила желание его задушить. Хотя Адольф все еще склонялся к рукоприкладству.

– Как же вы спаслись?

– Благодаря своей голове, мой тан, и братской любви! – радостно сообщил он. – Работая над основным проектом, я инициировал начало нескольких побочных. Видели когда-нибудь шварцен-шатензихеля? Я создал! Эти химеры только выглядят как собаки, но их интеллект, их мощь, их верность присущи далеко не всем прямоходящим! Но спасли меня не генномодифицированные псы, а генномодифицированный человек. Гансик, покажи грудь.