Дети Силаны. Натянутая паутина. Том 2 - Страница 93

– А как же, – самодовольно мурлыкнула она. – Смерть и вожделение – суть части единого целого, смертные не могут устоять.

– Но не все удостаиваются благосклонности, – понимающе покивал я.

Скосив глаза на меня, Нэгари прищурилась, замерла на время, потом удивленно подняла брови.

– Обретая свою вторую половину, тэнкрисы превращаются в абсолютных, непоколебимых однолюбов, так что даже власть иных богов в этой сфере на нас не распространяется.

Такое заявление внезапно уязвило божественную сущность – видимо, прежде смертные ей еще не отказывали. Она даже сложила руки на груди и отвернулась, что выглядело весьма смешно.

И тут что-то пророкотало, темень озарилась вспышкой света, все резко обернулись на юго-восток, где маяк эл’Ракса превратился в столб белого пламени, кончик которого лизал тучи.

– Силана всевеликая и всеблагая, – выдохнул я.

Второй взрыв произошел на северо-западе, где перестал существовать Маяк морских звезд, дав жизнь второму огненному столпу.

– Значит, третий будет…

Третий и самый громкий взрыв раздался на северо-востоке, и если мне не изменяла память, единственной сушей, которая там была, являлся один из самых больших борумм.

– Что ж, Бернштейн не писал, что столпы света должны находиться на одном уровне, главное, что они достают до низкого неба… Теперь я могу официально объявить, что ритуал начался! Бессмертная, отныне счет идет на секунды, эта скорлупка может плыть быстрее?

У плавучего причала стояло множество больших и малых суден, паровых катеров и портовых грузовиков. Наша лодка бесшумно приблизилась, и через борт стали перепрыгивать солдаты. Тревога поднялась, когда бо́льшая их часть уже была на причале, боевики Братства открыли огонь со стен и из бойниц. Наши маги подняли защитные поля, и под их прикрытием удалось без потерь подобраться к малым вратам бастиона. Нэгари Ухру выломала их несколькими ударами и первой проникла внутрь.

Дальнейший наш путь состоял сплошь из непрекращающихся перестрелок. Хаммонд умело командовал Черным Караулом, который благодаря более совершенному оружию имел превосходящую огневую мощь и раз за разом взламывал сопротивление сверхлюдей, которое становилось все более остервенелым. Себастина и Адольф без ограничений проявляли свои смертоносные умения, постоянно стремясь сходиться в ближнем бою. Нэгари Ухру, лицо которой теперь скрывала ритуальная маска, легкими движениями обсидиановых ножей среза́ла с террористов головы, будучи совершенно неуязвимой для них. Я же шествовал под защитой гвардии, распалив свой Голос до предела и пытаясь отыскать нужный путь.

Как только мы вошли в границы каменных стен, стало ясно, что для всех пострадавших при атаке на международную эскадру, а также для персонала этого наскоро сооруженного госпиталя время остановилось. Приготовив для заклания нужное количество агнцев, враг полностью обезвредил их перед употреблением.

– Хозяин, они перекрыли коридор двумя пулеметами спереди и тремя сзади, наши маги не смогут удержать такого количества пуль.

– Я смету эту жалкую преграду…

– Не надо, бессмертная! – ответил я. – По этой крепости можно блуждать еще сколько угодно, у нас мало людей и времени! Пойдем насквозь!

Замерших в безвременье жертв мой Голос игнорировал, боевики Железного Братства несли на себе мутацию, вызванную ихором Дракона Времени, и их эмоции различались приглушенно, однако было два источника чистого, незамутненного восторга. Для меня они пылали как новорожденные звезды посреди рассеянной туманности.

– Туда!

Я поднял из-под плаща руку, к которой присосался Беххерид, и открыл шквальный огонь. Демонические снаряды разнесли одну стену, затем вторую, третью. Мы прогрызли путь через плоть Унгаратского бастиона, как крысы сквозь сырный круг, и вывалились в небольшой внутренний дворик. С неба лил дождь.

Тощее тело Гелиона Бернштейна выгнулось мостиком на медицинской каталке и светилось бирюзовым. Над несчастным стояли двое с поднятыми руками – высокий мужчина в плаще с капюшоном и женщина в траурном платье.

Из прочих дверей и ворот, ведших во внутренний двор, повалили боевики Братства, возглавляемые Саламандрой и Угрем.

– Защитить лидера!

Я вскинул оружие.

– Hiell Imperador!

И разверзся ад, и я оказался в его середине. Нас было мало, но мы были свирепы, и за каждого упавшего гвардейца пятеро врагов оказывались разорваны ртутными пулями. Взрывались тут и там боевые заклинания, лопались гранады, гремел голос Хаммонда, раздававшего команды, яростно разбрасывала всех вокруг, словно детей, Нэгари Ухру, ставшая вдвое выше, а мы с Себастиной и Адольфом упорно шли вперед, туда, где пульсировал бирюзовый свет и двое читали молитвенный речитатив. Мне было страшно до ужаса от ощущения времени, утекавшего сквозь пальцы, и Беххерид хохотал, поглощая этот страх. Его снаряды били врага с силой артиллерийских залпов, ошметки тел так и разлетались вокруг, разбавленный кровью ихор смешивался с дождем. Мы прорубили себе дорогу, мы добрались, мы успели… почти…

Поток жара и света отбросил нас прочь. Боль пронзила глазные яблоки и полоснула по мозгу, я ощутил, как раскалилась маска, и если бы не прослойка из ложного лица, от родного остался бы один сплошной ожог. Обжигая пальцы левой руки, я сорвал ее с себя, но только на это меня и хватило.

– УЗРИТЕ ЯВЛЕНИЕ БОГА, СМЕРТНЫЕ!!!

Жар полился сверху, он исходил от сгустка непередаваемой, непереносимо яркой эйфории, которую я продолжал «видеть», хотя лишился глаз. Бой остановился, замолкли автоматы и карабины, страх в сердцах моих людей нарастал, но технократы наполнялись благоговением и радостью.